Андрей Паршев

Нынешний пароксизм вступления в ВТО объясняется, как ни странно, местными причинами. Это некий шаг в интересах чисто американской экономики. Как мне кажется, есть конкретные проблемы: окорочка продать, самолеты «Боинг»... Как обычно, есть некие проблемы у некоторых стран, и опять они будут решаться за наш счет.

Вот что мы экспортируем? Нефть и газ. Сейчас наша экономика еще как-то может дышать только благодаря тому, что у нас имеются экспортные пошлины на нефть и газ. Наша экономика получает некоторые бонусы за счет прибылей сырьевого комплекса. А давняя цель тех, кто историю с ВТО организует, - это ликвидировать экспортные пошлины, существующие в нашей стране, и заменить их акцизами, то есть внутренним налогом на нефтепродукты. То есть заменить те налоги, которые платят европейские потребители нашей нефти, на те налоги, которые будут платить наши потребители. Вот такие задачи решаются.

В основе ВТО лежит идея так называемой «свободной торговли», то есть торговли почти беспошлинной. Между развитыми странами размер пошлины ограничивается 3,5%, а развивающимся странам разрешены для защиты собственной экономики пошлины до 10%. Мы, кстати, не считаемся развивающейся страной. Это реализованный идеал либеральных экономистов. Но возникает анекдот: сама либеральная идея разрабатывалась английскими экономистами в эпоху, когда Англия была самой конкурентоспособной страной в области промышленного производства. А сейчас-то ситуация другая! Можно предположить, что протекционистские меры будут приниматься как раз теми, кто сейчас продолжает ратовать за свободу экономики.

Российско-белорусское противостояние в газовой сфере имеет определенный подтекст. Во-первых, объективно говоря, постсоветские экономики являются неконкурентоспособными, и удерживаться на плаву им помогает только сырьевая составляющая. Вот почему экономики Украины и Белоруссии так стремятся получить преференции в поставках российских энергоресурсов. Для этого они используют то обстоятельство, что обе являются транзитными территориями на пути в Европу.

Соответственно, кое-что из сырьевого сектора перепадает и им. В результате чего Украина и Белоруссия находятся на грани самоокупаемости. Так что при соответствующем желании мы всегда можем «придавить» своих соседей, которые экономически так или иначе зависят от нас. Другое дело - нужно ли нам так поступать.

Совершенно очевидно, что нынешний конфликт - это мелкая грязная месть руководителей нашего экономического блока, у которых с Лукашенко сложились очень плохие личные отношения. В этой связи можно вспомнить нелицеприятные отзывы Александра Лукашенко о представителях экономического блока российского правительства (в частности о Кудрине и о Чубайсе). Причем я бы не назвал такие резкие отзывы совсем уж беспочвенными.

Кстати говоря, нынешний наезд на Белоруссию продемонстрировал недостаточный профессионализм тех, кто его осуществлял. Потому что нужно изначально было иметь в виду российскую задолженность по транзиту перед Минском, чтобы потом не выглядеть глупо. Видимо, российские власти понадеялись на использование медийного ресурса, который позволяет в любом случае представить Лукашенко в качестве главного виновника во всей этой ситуации.

Дмитрий Медведев в интервью «Уолл-стрит Джорнэл» заявил о том, что исключать опасности провала единой европейской валюты нельзя. В принципе, это достаточно тривиальное замечание. Еще когда происходило расширение зоны евро и в нее включались страны со слабой экономикой, многие эксперты предсказывали такой сценарий развития событий.

В итоге так и оказалось: далеко не все участники еврозоны смогли соответствовать необходимым требованиям. Греция, которая набрала кредитов (с помощью все тех же международных финансовых организаций), является характерным примером. А при нынешнем экономическом положении она просто физически не может их вернуть.

Если оценивать вероятность краха евро в процентах, то, по моему представлению, она составляет 50%. Европейское сообщество стоит перед очень простой дилеммой: либо они берут на себя долги слабых стран и начинают дотировать их экономику, либо они этого не делают, и тогда концепция евро должна будет как-то измениться. Причем я бы не назвал это крахом. Потому что евро базируется не на греческой экономике, а на германской и французской, которые никуда не денутся. Другое дело, что может произойти распад еврозоны (то есть выход из нее отдельных стран) в виде отсечения слабых членов.

На днях Минфин обнародовал план по сокращению чиновничьего аппарата в нашей стране на 20%. В этой связи возникают два вопроса. Означает ли, что сокращаемые сегодня-завтра чиновники были все последние годы не нужны? Если так, тогда никакого вреда для задач государственного управления это решение не принесет.

Но есть и другой вариант. Что на самом деле управленцы-то нужны. И тогда сокращение аж на 20% (т. е. каждого пятого), несомненно, приведет к катастрофическим последствиям. Что получится в итоге, мы, общество, как всегда узнаем эмпирически, то есть по результатам уже состоявшегося сокращения. На самом деле ситуация очень неприятная. Хотя бы потому, что не совсем понятно, куда государство собирается трудоустраивать такое огромное количество вчерашних администраторов с госслужбы. Опять же, это может привести к серьезным социальным проблемам. За время реформ «живой» (то есть саморазвивающейся) экономики у нас так и не возникло. Так что уйти всем этим 20%, в общем-то, некуда. Эта ниша полностью заполнена, и ничего нового ни Минфин, ни Минэкономразвития (два во многом конкурирующих ведомства) пока не придумали.

Так что ничего хорошего от этого начинания ожидать не приходится. Понятно, что в условиях, когда вся наша экономика и финансовая система зависит от конъюнктуры цен на монопродукт на внешних рынках в условиях бюджетного дефицита, наступающего по не зависящим от нас причинам, властям приходится резать по живому.

Проявления кризиса в нашей стране и вообще в мире - разные, и причины этого кризиса - тоже разные. То, что сейчас может делать наше руководство, - это просто некое приспособление к кризисной ситуации.

У нас есть приход, то есть то, что мы зарабатываем, и есть расход. Из-за того что приход сейчас меньше, чем мы привыкли расходовать, у экономического блока стоит задача - подогнать расходы под приход. Делается это разными способами. Можно сокращать выплаты бюджета, и по этому пути уже отчасти идут. Второе направление – это не заниматься стерилизацией денежной массы, сохранить все выплаты, но в этом случае из-за того, что реальные поступления валюты в нашу страну падают, рубль будет падать по отношению к доллару. Самое неприятное, что покупательная способность рубля будет и дальше снижаться. Выглядеть это будет как рост цен.

У меня есть ощущение, что экономический блок идет двумя путями, то есть и выплаты сокращаются, и цены растут. Сейчас даже не надо выбрасывать дополнительных денег, из-за того что реальное поступление валюты в нашу страну падает, соответственно, падает поступление товара, а рубли-то продолжают находиться в обращении. Что в этом случае происходит? Сильно обесценивается рубль. Чтобы этого не происходило, правительство занимается стерилизацией денежной массы, поддерживая рубль.

Обе страны – и Белоруссия, и Казахстан - находятся на путях транзита в основном товаров народного потребления. Казахстан – из Китая, а Белоруссия - из Польши и частично Прибалтики. От этого транзита они экономически в некотором смысле зависят. Это объективный момент. Если мы наводим порядок на наших границах, то мы защищаем своего российского производителя, но это означает, что транзит волей или неволей будет осложнен и ограничен. Это объективные моменты, а все, естественно, стараются блюсти свой интерес. Поэтому и появляются задержки в создании Таможенного союза. Таможенный союз означает облегчение пограничного режима внутри союза, а на внешних границах он знаменует собой приведение к некоторому стандарту, который не всегда удобен.

У нас более жесткие пограничные законы, чем у Белоруссии и Казахстана. Смыслов же у таможенного обложения два. Первый - фискальный (то есть берутся некие налоги для пополнения казны), а второй – это защита своего производителя. И в основном производитель имеется в виду российский, а защищать его будут таможенные службы Казахстана и Белоруссии. А у нас все-таки ведется политика протекционизма, нельзя сказать, что мы всем ветрам открыты.

Есть и еще некоторые тонкости, связанные с нашей таможенной политикой. Например, мы берем экспортные пошлины за нефть, что, вообще говоря, в мире не очень поощряется. Но я думаю, что к общему знаменателю мы придем. Мне кажется, что все-таки общих интересов больше, чем разделяющих.

Я слышал новость про идею перевозить грузы из Западной Европы на Дальний Восток по Северному морскому пути. При транспортировке грузов из Западной Европы по Севморпути есть реальная проблема: для того чтобы в современных условиях эксплуатировать Севморпуть, необходимо иметь два мощных порта или, как сейчас их называют, терминала у входа в Севморпуть - с европейской стороны и с азиатской. Один - где-то, скорее всего, на Камчатке, другой - где-то в районе Баренцева моря.

На этих терминалах грузы должны перегружаться на корабли усиленного класса, ледового класса. Ледоколы осуществляют проводку каравана, а сами суда, которые идут, не должны пробивать лед, но все равно они в некоторых отношениях отличаются от обычных контейнеровозов. Вот главная проблема, и не совсем понятно, как ее решать в современных условиях. Но без этого не получится, потому что если прогонять суда без перевалки, то могут быть какие-то случайности и неприятности. А вообще, эта тема довольно обширная, и Севморпуть продолжает функционировать. Задел, который был сделан за годы и советской власти, и еще в царское время, надо использовать. У нас не так много конкурентных преимуществ в мировой экономической борьбе, и каждый козырь, хотя бы гипотетический, нам надо очень тщательно рассматривать и использовать

В ближайшее время будущее Евросоюза решится. Изначально объединение в Евросоюз предусматривало равную ответственность участников в экономической сфере, притом что стартовые позиции и уровень экономического развития у всех был разный. И об этом противоречии, о том, что оно «рванет», предупреждали еще во время объединения. Интересно, что произошло это объединение спустя 1200 лет после объединения Европы Карлом Великим, а после этого было еще и объединение Европы Римской империей. Такого рода объединения возникали в результате войн, поэтому появление Евросоюза - это уникальный момент!

Но «мина» в виде ответственности за экономику сработала через 10 лет, ибо экономические процессы медленны. В чем суть дела? Если в экономике дела идут не очень хорошо и бюджет не удается сбалансировать, то обычно самостоятельное государство либо прибегает к внешним заимствованиям, либо девальвирует национальную валюту. А этот путь для отдельных членов ЕС закрыт принципиально, по договоренности.

Объемы эмиссии очень жестко заданы, определенны соглашением. Не может Греция для решения своих проблем напечатать дополнительно евро. Единственный путь сохранения вот этой экономической системы – это помощь со стороны Евросоюза. Как долго другие члены Европейского сообщества будут этим заниматься?

В свое время было некое головокружение от успехов в Евросоюзе, когда они приняли восточноевропейских соседей. Сейчас наступает расплата за это дело.

Ситуация с так называемым сомалийским пиратством – это обвинение всей современной системе. Почему, например, террористов можно уничтожать, причем на территории других государств, американцы могут на территории Йемена с помощью беспилотника уничтожить ракетой автомобиль с какими-то подозреваемыми террористами, а здесь начинается какая-то ерунда? Мол, не знаем, как за это наказывать, что, кстати сказать, полная глупость, потому что само понятие пиратства очень старое, и в морском праве, в общем-то, оно существует. Там, на самом деле, практически все меры допустимы.

Кстати, морское право не запрещает иметь и некоторое вооружение на борту судна, например, можно нанять частное охранное предприятие. Но это просто не делается, потому что с учетом грузопотока по морям-океанам это будет дорогое удовольствие. Были сообщения о том, что пиратов отпустили из-за того, что нет нормальной законодательной базы. Это некий театр абсурда! Там есть целый букет проблем. Вот используется наш недешевый корабль для освобождения захваченного либерийского танкера, который плавает под флагом Либерии, платит, соответственно, не России, а Либерии. Собственно, почему мы должны этим судовладельцами делать такие подарки, их защищать? Сам принцип государства такой, что государство существует для того, чтобы защищать своих. Но с другой стороны, моряков надо было защищать, поскольку они россияне, и вот тут есть некое противоречие.

Приднестровье – анклав того самого русского цивилизационного пространства, о котором последнее время стали говорить. Но есть некоторые моменты, которые нуждаются в осмыслении. У нас как-то не всегда помнят, что значительная часть населения Молдавии - это русские. А значительная часть населения Приднестровья – молдаване (кто говорит 30%, кто говорит 40

. Граждане Молдавии часто говорят приднестровцам: а почему вы говорите, что вы - часть русского мира? А мы тоже часть русского мира.

Это вещь, которая тоже нуждается в осмыслении. На самом деле, все эти последние годы многому научили всех, и в том числе и тех, кого мы, в общем-то, воспринимали как не своих. Это не говорит, что многие жители Молдовы не мечтают вступить в Европейское экономическое сообщество и стать богаче, на уровне Германии или Франции. Но тем не менее они все равно считают себя как бы частью русского цивилизационного пространства. Причем чем дальше, тем больше советское и русское пространства ассоциируются друг с другом и сливаются. Хотя и говорят, что Молдавия не приедет к нам на празднование 9 Мая, а плакаты-то к 9 Мая там висят! Честно говоря, отличить города не очень легко. Да, там, действительно, вывески на молдавском, но, откровенно говоря, если по Москве проедешь, то тоже хватает вывесок на нерусском языке.